Любой фестиваль, особенно фестиваль кинематографический, создает вокруг себя нечто сродни электрическому полю: все пребывают в напряжении и становятся очень жадны (по крайней мере в первые пару суток) до всякого рода новой информации. Заграничные гости на фестивале - это, как правило, наиболее лакомая пожива, источник энергии как для журналистов, так и для фестивальной публики. В итоге - чем моднее и презентабельнее фестиваль, тем больше шума, тем глубже взаимные аппетиты. Киевская кинематографическая "Молодость" последние годы медленно, но успешно наращивала мускулы - финансовые, организационные и прочие - для некоего сногсшибательного рывка на исходе столетия. Похоже, финишный спурт удался. Обретающие вкус к большому кино зрители (а таких за время фестиваля нашлось никак не менее 100000) получили мощный заряд киновпечатлений до следующего фестиваля. Кстати, каким он будет после нынешних успехов - большой вопрос, ибо решение оставить фестиваль, задекларированное его нынешним директором Андреем Халпахчи, руководителем программ Александром Шпилюком и директором протокола Людмилой Новиковой, не изменилось. Люди, поднявшие "Молодость" до нынешнего уровня, уходят - но с трудом верится, что в нашей очень некинематографичной стране найдется столь же боеспособная команда.  

Воз нынешней "Молодости" организаторам удалось вытащить чуть ли не на поднебесную высоту. Впервые наш фестиваль посетили режиссеры, уже практически вошедшие в разряд живых классиков, безоговорочно вписанные во все киноэнциклопедии - Лео Каракс и Йос Стеллинг. Оба привезли свои самые последние, свежайшие картины. Стеллинг приехал в первую очередь "по работе" - его пригласили возглавить Международное жюри "Молодости". Надо сказать, к своей работе маэстро из Нидерландов отнесся очень добросовестно, при этом успевая еще раздавать многочисленные интервью, проводить мастер-классы со студентами и т. п. Каракс прибыл вместе со своим другом, сыгравшим роль в последнем его фильме - "Пола Икс" - Гийомом Депардье, отпрыском знаменитого Депардье-старшего. Эта мизантропичная парочка все девять дней представляла собой живой мрачноватый символ европейского независимого кино, а полная ретроспектива фильмов Каракса вызвала самые разноречивые отклики.  

СТРАДАНИЯ ЮНЫХ ВЕРТЕРОВ  

Главное, что предоставила 29-я "Молодость" - возможность выбирать, а выбор ценят даже малыши, но по мере взросления человек осознает саму возможность как мерило жизни. Один из признаков взрослости фестиваля - то, что конкурсная программа ни в чем не уступала внеконкурсным показам, раньше привлекавшим львиную долю внимания публики. Хороших фильмов было действительно много, и можно понять Стеллинга, во время одного из интервью предупредившего, что может заснуть прямо в студии. Особенно острой конкуренция была среди короткометражек и полных метров, а также в категории документальных картин.  

Возмужание - процесс трудный, посему и переход от номинации к номинации - это, скорее, "ступени роста" - недаром же и открывается "Молодость" конкурсом студенческих картин. В юные годы, особенно отмеченные учебой в творческом ВУЗе, каждый сам себе - и Вертер, и Чайльд-Гарольд, и Феллини. Никто не понимает твоих гениальных устремлений, денег мало, мама далеко, а сессия близко... Разве что такими материальными причинами можно объяснить общий мрачный настрой большинства студенческих работ. Например, в эстонском "Приезде на свидание" девушка горит белым пламенем. Немецкий "Маленький Карузо" пытается выменять откопанный череп на пистолет. Американская "Дебютантка" (диплом Главного жюри, награда Юношеского) - сплошные 11 минут девичьей депрессии - режиссер в недалеком будущем станет снимать приличные мелодрамы. В абсурдно-бессловесном чешском "Дефекторе" героя постигает смерть от кегельбанного шара, брошенного сверху шаловливыми детишками.  

Блок российских студенческих дебютов продемонстрировал большую пестроту настроений у наших соседей. "Причинная механика" - нерадостный поток сознания молодого философа-режиссера. "Левша", выполненный целиком на немецком, поведал о грустном детстве Гитлера. Многим запомнившееся "Утро - не время для девочек" - произведение более жизнерадостное, хотя и с юмором специфическим - с кучей трупов, правда, не всамделишных, а приснившихся героям фильма. Снискавшая большую любовь публики питерская "Доченька" (диплом Главного жюри) представила по-питерски беспросветную историю о репрессированном отце, одиноком ребенке, мальчике-стукаче и о зверском ЧК.  

Впрочем, истории все же можно рассказывать по-разному - даже невеселые. Победивший в студенческих работах австралийский "Аквариум" как раз историю и рассказал - о двух стариках, стоически переносящих общество друг друга. Но эта остроумная притча о потере контакта между близкими людьми не оставляла послевкусия безнадежности. А наиболее зрелищно смотрелся в этом конкурсе мини-боевик "Все про Алису" (Германия) - сделанная в духе Тарантино и Тиквера бандитско-любовная байка с кучей остроумных находок и счастливым концом для влюбленных. Надо ли говорить, что это была уже дипломная работа?  

СЛАДКАЯ СВОБОДА  

Короткометражки - это уже не курсовики и дипломные, а плоды свободного режиссерского полета. Тут атмосфера веселее. По большей части - и это было свойственно представителям самых разных киношкол - создание короткого метра сводится к искусству рассказывания хорошего анекдота, остроумной притчи. Именно искрометностью и лихими развязками отличались венгерское "Время закрытия", итальянское "Пенальти", "Стечение обстоятельств" (Бразилия). Особой виртуозности достигли в этом французы - "Боязнь мочеиспускания", "Где-то в другом городе", "Финальные титры" (оба последних - спецдипломы жюри) каждый раз доводили зал до хохота. Повторюсь, таких короткометражек, похожих на закрученную пружину, которая эффектно распрямляется на глазах у зрителя, было немало. Одна из них - трехминутные шотландские "Десерты" с Эваном Макгрегором в главной роли - о чудовищной антирыбалке, где наживкой служит безобидное пирожное на берегу моря, а добычей является беспечный сластена - названа лучшей (вернее - одной из двух лучших) в своей номинации. Второй лучшей назвали американскую картину тоже с кулинарным названием - "Взбитые сливки" (за неполные полчаса режиссер погрузил зрителей в вязкие судьбы двух героев - столь же блестяще сыгранных, как и снятых.)  

Насыщенность этой категории таит угрозу для статьи - хочется подробно остановиться и на живописных литовских "Мужчинах", не обойти вниманием легкий и яркий французский "Даже ветер", вспомнить о сюрреалистическом "Рае" (Австралия). К сожалению, не очень порадовали украинские ленты, представленные как в студенческом, так и в короткометражном конкурсах. Даже, казалось бы, априори серьезный претендент - "Письмо в Америку" Киры Муратовой - более походил на студенческий этюд, оставляя ощущение незавершенности, недооформленности авторской мысли. Впрочем, пилюлю подсластил Центр развития украинского кинематографа, наградив Муратову в заключительный вечер грантом на 50 тысяч долларов на съемки следующего полного метра.  

ПРАВДА О ПАСТОРАЛЯХ  

Снять хороший документальный фильм - это подчас сложнее, чем смастерить полный игровой метр, где можно хотя бы укрыться за актерскими трюками. Банальность и неправда в кинодокументе выявляются моментально. Потому отрадно было, что в этой категории, часто оказывавшейся на положении маргинальной, сошлось несколько действительно зрелых работ. Удивительно, что режиссеры из разных стран, будто сговорившись, нашли наиболее благодарную натуру в деревне. Ироничная "Часть мира, принадлежащая тебе" (Швеция) зафиксировала житье-бытье коров, а вот другая шведская картина - "Коровы и люди" - вела речь, скорее, о людях - пожилых фермерах, которым приходится со своими коровами расставаться. Также о деревне повествовало размеренно-поэтическое полотно "Жизнь. Осень" (Россия-Германия) и "Грех" (Украина). Последняя работа, фильм-воспоминание о съемках Леонидом Осыкой фильма "Каменный крест", сделанная Олесем Саниным - пожалуй, чуть ли не единственная, которой во всех четырех конкурсных категориях удалось хоть как-то поддержать реноме нашего кино. Мог это сделать и Сергей Маслобойщиков своей недавно завершенной лентой "От Булгакова" - весьма стильной и любопытной - но, к сожалению, к началу фестиваля фильм существовал только на видео и был показан во внеконкурсной "Панораме украинского кино". Победил же в этом состязании точных вымыслов (а также получил приз "Дон-Кихот" Международной федерации киноклубов) бельгийско-монгольский эпос "Государство собак" - очень необычное сказание о душе пса, ищущей воплощения в человеке, мистерия, сплетенная с реальностью современной Монголии.  

ДОЛГАЯ ДОРОГА НА ОКРАИНУ  

И, наконец, территория полного созревания, активная зона фестивального реактора - полный метр. Вот тут уж копья ломались не на шутку, публика была готова подраться с жюри, а журналисты - и с теми, и с другими. Каждый выделял фаворитов на свое усмотрение, но в симпатиях зала не сыскалось ровни немецкому фильму "Тувалу", в итоге получившему приз зрительских симпатий. Режиссер Фейт Хелмер, приехавший на "Молодость" уже в третий раз, носился по дому кино и всем раздавал сувениры - разрезанный на отдельные крошечные кадрики "Тувалу". Его фильм - странная сказка, выдержанная в скупой бихромной гамме. "Тувалу" очаровал кого угодно, кроме угрюмых зубастых кинокритиков и жюри. Один из несомненных фаворитов фестиваля - "Чертов Омоль" (Швеция-Дания) столь сердечного единодушия в народе не вызвал. Однако сюжет о любви двух школьниц в провинциальном городке был внятно изложен, и, главное, снят современно - в манере псевдолюбительской "живой камеры", столь успешно практикуемой культовой киногруппировкой "Догма". Сочетание формальной новизны с внятным сюжетом было оценено - Главное жюри отметило "Омоль" как лучший в полном метре, аналогично поступило и Юношеское жюри, а также жюри прессы - ФИПРЕССИ.  

Конечно, никакая раздача слонов не может быть справедливой на все сто процентов. Лучшей участи заслуживали японский фильм "Рыбки в августе" - необычный в цвете и в режиссерских находках, и чешская любовная романтика "Во ржи". Парадоксальная судьба постигла словенский "Холостой ход", сыгранный непрофессиональными актерами. Именно исполнителю главной роли, археологу Яну Цвитковицу достался приз имени Ива Монтана - как лучшему молодому актеру фестиваля.  

Но наиболее парадоксальным было решение Главного жюри насчет Гран-при. "Скифский олень" достался российской документальной ленте "Хлебный день" - неожиданно для всех и в первую очередь - для создателей фильма. Часовой, без единой строчки авторского комментария, рассказ о житье-бытье стариков в заброшенном поселке под Петербургом по-настоящему впечатляет не только своей горькой правдой о непарадной России, но и теплым отношением к тем самым маленьким людям, что попадают в объектив. Хотя, повторюсь, это решение жюри удивило очень многих. Так же, как и в прошлом году, когда гран-при и еще несколько призов "Молодости" достались также российскому документальному фильму "Голоса". Но, очевидно, такова уж ситуация в кинематографе на второй сотне лет его существования - когда любые красоты и формальные изыски, мифологические озарения и пафос авангарда уступают этическим, моральным нормам. И это, похоже, приобретает глобальный масштаб - стоит вспомнить хотя бы, кому доставались основные призы Канна последних лет.  

Единственный серьезный недочет нынешней "Молодости" в том, что из-за переполненности конкурса нечаянными подарками не остается времени и места поговорить о подарках вожделенных и давно ожидаемых - премьерах потрясающего немого "Юхи" (режиссер Мика Каурисмяки) и сокуровского "Молоха", о ретроспективе раннего Хичкока, о новом фильме Стеллинга "Ни самолетов, ни поездов", об изысканных "Эротических историях", о фильмах Каракса, о том, что европейское авторское кино смотрится на экране долби-"Кинопалаца" никак не хуже голливудского... Основной же подарок - это то, что, может быть, впервые именно на нынешней "Молодости" у всех нас появилось ощущение истинной причастности к большому кино - к тому кино, что не признает границ, и очень неохотно берет в свой рай - и вместе в этим кино разноязыкий и казавшийся столь далеким мир все-таки пришел к нам. Пришел всего на девять дней. Но - по-настоящему.

До самого последнего момента в это как-то не верилось. Не верилось даже в самое существование Йоса Стеллинга. Ведь, что греха таить, украинский киноман похож на марсианина, свалившегося в Сахару: вокруг - до боли знакомый однообразный пейзаж и миражи, авторство которых относится, скорее, к разряду божественного провидения. А то, что Стеллинг божественно хорош в производстве кинематографических иллюзий - вне сомнения. Его бессловесные, околдовывающие фильмы всегда оставляют осмысление на потом, во время же сеанса экранной магии - попросту погружают в себя. Это не назовешь ни авангардом, ни постмодерном, это вообще вне стилей - это, более чем какое-либо иное кино, - особые послания, знаки из того мира, где краски и звуки имеют свежесть первых дней творения. 

Стеллинговские "Стрелочник" и "Иллюзионист" в 1980-х, "Летучий голландец" в 1990-х у нас стали частью кинематографического сознания, принявшего и полюбившего эти фильмы, быть может, даже более истово, чем где бы то ни было. В Нидерландах, впрочем, его считают отцом тамошнего кинематографического бума. Он основал ныне знаменитый всеголландский кинофестиваль в Утрехте и он впервые показал миру, что голландское кино - реально. У нас же он - один из непременных объектов культурного обожания, к этому уже все привыкли. Но реальный, живой Стеллинг в Киеве - немысленно. Тем не менее это произошло - Стеллинг в Киеве, приехал возглавить жюри "Молодости"; Стеллинг на сцене Дома кинематографистов представляет свой последний фильм "Ни самолетов, ни поездов"; Стеллинг ужинает говядиной-фри в киевском ресторане "Стена", попутно обсуждая национальные особенности футбольной игры (кстати, у него свое кафе в Амстердаме под названием "Springhaver"); Стеллинг раздает интервью. Последняя деталь впечатлила - маэстро оказался на удивление общительным и охотно откликался на любое предложение общения. Чтобы задать свои вопросы, мне пришлось отстоять даже небольшую очередь, ожидая, пока с режиссером наговорится коллега из Питера. И, хотя время поджимало - Йос к своей работе главы жюри относился очень добросовестно - беседа у нас состоялась. Не столько "за кино", сколько "за жизнь". Да и зачем о кино-то? Его и посмотреть можно. 

- Вы - один из зачинателей современного голландского кино... 

- Это не так. Я с этим не согласен. Это утверждение на совести голландской прессы. Новое кино в Нидерландах -не мое изобретение. 

- Но существует ли нидерландский кинематограф как определенная школа - типа "новой волны" во Франции? 

- В смысле обучения - конечно же, существует. Есть официальные университеты в Амстердаме... А в остальном - я думаю, что в кинематографе каждой страны - свои особенности. Проводить параллели между ними - довольно сложное занятие. 

- Если представить голландское кино как некий пейзаж, как бы вы могли определить свое место в нем? 

- Такое место можно определить по-разному, в зависимости от страны. Люди из каждой страны по-разному смотрят на голландскую культуру. Все зависит от угла зрения, от позиции, которую вы выбираете. Ваше отношение к определенным вещам в искусстве зависит от того, как вы ощущаете эти вещи внутренне. Приемлете ли вы их или отвергаете. Один из моих друзей-кинорежиссеров, например, во Франции более популярен, чем я, но зато в Италии, напротив, мои фильмы намного более известны. Обзор, вид пейзажа зависит от того, какую позицию вы занимаете. И каждая страна имеет свое собственное положение относительно Нидерландского кинопейзажа. 

- Можете ли вы назвать себя романтиком? 

- Если искренно - конечно, да. 

- В романтизме очень важным понятием является ирония. Но есть ли вещи, над которыми вы бы не стали иронизировать? 

- Мне не нравятся фильмы о политике. Или какие-то групповые вещи, подчиняющие себе индивидуальность. Я стараюсь просто быть человеком и находиться в центре обычных человеческих отношений. Меня интересуют жизнь и смерть, но, повторюсь, не политика. 

- А каким вещам вы относитесь достаточно серьезно и не можете над ними шутить? 

- Обычно смеются над тем, что глупо. Я бы даже смеяться не стал над глупостью. Самое ужасное - это ее разнообразные проявления. Когда люди пытаются навязать свою волю другим людям. 

- Раньше кино называли "великий немой". Многие ваши фильмы также обходились без слов, а вот в последнем фильме "Ни самолетов, ни поездов" много диалогов, герои вдруг разговорились. С чем связана такая перемена? 

- Это на самом деле не перемена. Если вы внимательно послушаете актеров в фильме, то поймете, что они ничего не говорят. Они произносят маленькие глупые вещи ни о чем. Там нет реальных диалогов. Что-то о персонажах, друг о друге, о конкретных лицах, но не о том, что происходит в фильме. 

- То есть слово для вас не является важной частью кино? 

- Диалоги обращаются к мозгу. Но мозги не важны для производства фильмов. Необходимо использовать сердце. Если вы режиссер, то вы нуждаетесь в сердце, не в мозгах. А диалоги - рассудочны. 

- А ваши фильмы от чего больше идут - от сердца или от головы? 

- Конечно же, из сердца. Мозг врет все время. Сердце не обманывает никогда. 

- Чем важны для вас такие эпохи, как Средневековье, Ренессанс? 

- Ренессанс - это была свобода. Ренессанс открыл все. Он пришел из Италии - как свобода, как свет, зажегшийся там. Это было время, когда у каждого появился свой маленький бог, это было начало освобождения. В это время начало раскрепощаться искусство, а соревнование, соперничество стало уступать свободе. 

- Можете ли вы сказать, что центральные персонажи ваших фильмов - одинокие люди? 

- Это не настолько важно. Тема моих фильмов - это одиночество, но не одинокие люди. Происходящее в фильме - сродни шахматной игре, и мне нравится то, как в конце фильма возникает чувство одиночества. 

- Мне кажется, что вы снимаете фильмы про одного человека, носящего разные имена. Можете ли описать этого человека? 

- Хороший вопрос. Да, это как маленький солдат Годара. Мои герои всегда - жертвы обстоятельств. И в конце они должны принимать свое решение, исходя из этого. Это ведь часть и моей реальности. Я рассматриваю это очень внимательно. Когда вот что-то происходит с тобой, когда наваливается куча разных распрекрасных обстоятельств, и возникает вопрос, как из этого всего выкарабкаться - вот это именно предоставляет интерес для зрителя. 

- Ну и тогда последний хороший вопрос. Как по-вашему, есть ли кино в раю? 

- Кино - это уже рай. Рай - это тоже кино. Кино - это великий выход из жизни, великое бегство от нее. Ты знаешь - вот ты рождаешься, взрослеешь, и ты попросту не отдаешь себе отчета в том, что ты вообще живешь - ты только быстро и много что-то делаешь - то, что требует от тебя общество. И только потом ты начинаешь понимать, что же такое твоя жизнь, но тогда ты уже стареешь и затем - умираешь. И это очень ужасная история. И тебе нужно что-то еще, чтобы убежать. Нужна отдушина, религия. Искусство. Дети. Это - выход, это - мечта. Вот что это такое. Когда забываешь о своей печали...

Возможность для встречи с действительно талантливым человеком выпадает не так уж часто, особенно если сия одаренная и даже прославленная личность - родом из дальних стран, доступных разве что в теле(кино)изображении. Небольшой, но емкий десант знаменитостей, высадившийся на последнем кинофестивале "Молодость", дал всем жаждущим информации из первых рук немало работы. Персоны, знакомство с которыми ограничивалось только ускользающей иллюзией, запечатленной на раскрашенном целлулоиде, вдруг сошли в нашу киевскую действительность - во всей силе и противоречивости своих физических существований. Один из них - Гийом Депардье - тот, о ком мы не знали, даже в его киношной ипостаси сын знаменитого Жерара Депардье, на дух не переносящий вопросов об отце; долговязый мизантроп с вечно всклокоченными волосами; любитель выпить и разбудить утром похмельный корабль, на котором жили участники и гости фестиваля, отменной игрой на рояле - он сразу стал кем-то вроде символа независимого европейского кинематографа, столь же небрежного в отношении к жизни, сколь и склонного самое жизнь превращать в трепетный и яркий спектакль. 

Гийом приехал вместе с режиссером Лео Караксом, снявшим его в главной роли в своем последнем фильме "Пола Икс". Эта очень странная, спровоцировавшая ожесточенные дискуссии картина имеет массу четких недостатков и достоинств; исполнение Гийомом Депардье главной роли в ней - несомненно, относится к последним. Играя молодого писателя Пьера, который в любви к своей вновь обретенной сестре Изабель (Екатерина Голубева) пытается понять собственное бытие, Гийом всю безумную, катастрофическую линию судьбы своего героя передает без нажима, с массой убедительных подробностей. Мятущийся Пьер в его исполнении чем-то напоминает персонажей Достоевского, так же взрывавших себя изнутри неразрешимыми вопросами. Впрочем, роль в "Поле Икс" - одна из лучших (возможно, лучшая на сегодня), но не единственная. 

Выйдя впервые на съемочную площадку, когда ему было всего три года, Гийом почти сразу ощутил отвращение к профессии своего отца. Он прошел типичный путь отрицания, свойственный детям знаменитостей - наркотики, нелады с законом, скандалы с прессой - в общем, весь необходимый набор самоутверждения, после которого твое любимое дело все-таки настигает тебя. К счастью для зрителей, никуда не делся от этого дела и Гийом. 1990-е стали для него временем актерских триумфов. Призвание он ощутил, исполнив влюбленного скрипача во "Всех утрах мира" Алена Корно, а первым триумфом стали вышедшие в 1995 году "Подмастерья" режиссера Пьера Сальвадори. Эта работа принесла Гийому премию "Цезарь" - как наибольшей надежде года. 

Ныне Депардье-младшему 28 лет, счет его ролей идет на десятки, и у себя на родине он - один из наиболее востребованных актеров, а популярность его потихоньку начинает превосходить славу родителя. Звездной болезни Гийом, слава богу, пока не подвержен, и на фестивале "Молодость" он охотно откликался на любое предложение общения, чем я не преминул воспользоваться. 

- Ощущаете ли вы себя нынче модным актером? 

- Нет. Мне недостаточно много платят за это. 

- А чем тогда еще можно измерить актерский успех, кроме гонораров? 

- Наверно, тем, что тебя увидели. Франсуаза Бельто - это детский психоаналитик, известный у нас, - так вот, она хорошо сказала: "Лучше видеть и смотреть, тогда как другие смотрят и слушают". Потому что когда ты видишь кого-то, ты его видишь, тогда как если ты смотришь на кого-то, ты просто на него смотришь и не более. 

- То есть вас еще не увидели как следует? 

- Я не актер, я - ничто, в общем-то. Я стараюсь быть, существовать. С теми средствами, которые я знаю - а я знаю технику кино, я понимаю музыку, - я просто стараюсь быть. Я думаю, что это интересно. В тринадцатом веке я стал бы шутом. 

- Чем вы готовы заниматься 24 часа в сутки? 

- Музыкой. Вот вы сегодня утром на корабле, наверно, не очень рано проснулись, а я там два с половиной часа играл на рояле. 

- А какой стиль? 

- Классика. Не умею играть, но люблю слушать джаз. На самом деле в музыке нет стиля, музыка есть хорошая и плохая. 

- Но все же кем бы вы хотели быть более всего? 

- Я в общем-то никому не доверяю то, кем бы хотел быть. Кем-нибудь элегантным, впечатляющим, духовным, вежливым, который умеет любить. Хорошим отцом, хорошим сыном, братом... 

- На пресс-конференции вместе с Лео Караксом вы утверждали, что любовь - это трагическое чувство. Вы именно так считаете? 

- Я так действительно думаю, но я надеюсь, что это не так. 

- Артистическая жизнь - достаточно напряженна. В чем вы находите разрядку? 

- В алкоголе, в женщинах. 

- А какие напитки предпочитаете? 

- Сейчас пью только пиво... Но я подумал о вашем предыдущем вопросе. Вот: пойти рано утром в зимний лес и услышать запах леса. Это хороший момент для разрядки. Без пива. 

- Еще по поводу разрядки: близки ли вам какие-либо духовные восточные практики - буддизм, к примеру? 

- Мне кажется, что буддизм - это очень глупо, и меня это не интересует. Нет. Ни господа, ни хозяина. 

- То есть вы сам себе - и хозяин, и господь? 

- Да, я могу сказать, что я господь и хозяин моей непросветленной жизни. 

- На сцене, в кино есть типичные роли - воин, любовник, шут - какое из этих амплуа вам ближе? 

- Сейчас я уже не могу делать все, но раньше умел. То, что для меня всегда было наиболее важным - это мочь делать. Я считаю, что роль - любая роль - это только часть какой-то истории, и этого недостаточно. А самая красивая роль, которую можно сыграть - это иметь ребенка. 

- Эту роль вы сейчас исполняете? 

- Нет. Но мне бы очень хотелось. 

- Какие кинорежиссеры вам близки, и кого бы вы могли назвать своим наставником в искусстве? 

- Это, скажем так, не наставники. Это просто те люди, которые дают мне силы и эмоции. Но отдельно кого-то выделить нельзя. Есть люди, которых я уважаю, но нет людей, которые для меня являются какими-то авторитетами. 

- Если бы вы у вас была возможность снять фильм о конце света, каким бы он был? 

- Можно просто сейчас сфотографировать все, что происходит вокруг. 

- То эта ситуация уже есть реально? 

- Да. Это катастрофа. Но - не сегодняшнего дня. Конец света уже начался. Он начался уже тысячи лет назад.